В данном случае количественные показатели точно отражают реальное положение дел: этот тип храма пользовался наибольшей популярностью у застройщиков во всех регионах России — в столицах и в провинции, на европейской и азиатской территориях страны, в городах, селах и в усадьбах. Включенные в альбом проекты, изображающие могучие кубовидные объемы храмов с одним, с двумя боковыми, с тремя или четырьмя портиками на фасадах, без абсиды, с прямоугольной или полуциркульной абсидой, с одной, двумя или четырьмя колокольнями, с плоским или полусферическим куполом без барабана, с куполом на ступенчатом постаменте или на широком световом барабане определяют многочисленность вариантов, их разнообразие внутри единства. Однако, создавая разновидности даже этого наиболее распространенного в проектно-строительной практике проекта, составители пожертвовали реальными запросами заказчиков во имя приверженности чистоте и идеальным схемам стиля. В первой половине XIX века храмовое зодчество в России переживает бесспорный подъем. Свидетельство тому — обилие и выразительность церквей, принадлежащих к последнему из перечисленных типу, до сегодняшнего дня определяющих своеобразие, монументальность и представительность центральных ансамблей преобладающего большинства волжских городов, ряда районов Москвы и Петербурга, городов центральной части Европейской России, Юга, Урала. Практика демонстрирует явное предпочтение, отдаваемое соборам или постройкам соборного типа с красивым выразительным абрисом одного или пяти куполов, близких по виду куполу собора святого Петра в Риме.

Это один из самых популярных образцов европейского храмостроительства эпохи классицизма, в том числе и российского. Самые знаменитые соборы Петербурга — Троицкий собор Александро-Невской лавры, Казанский и Исаакиевский соборы — спроектированы в подражание прославленной римской святыне. Вошедшие в практику петербургского зодчества в царствование Елизаветы Петровны пятикупольные храмы переживают возрождение в первой половине XIX столетия. В этом фактетакже нельзя не увидеть несоответствия реальной практики представленным в альбоме образцовым проектам. Из 1 О включенных в альбом проектов церквей кубовидного типа лишь один (№ ХХХ) имеет пять куполов. Несколько большее число вариантов воссоздает общеевропейскую версию пя- тиглавия с центральным куполом в окружении четырех куполков-колоколен. Такая разновидность пятикупольного храма, вошедшая в употребление в первой половине XIX века (по этой схеме возведен один из самых знаменитых соборов этого времени в России — Исаакиевский), была повторена в создававшемся параллельно петербургскому равном ему по значению ансамбле центра древней столицы — в храме Христа Спасителя. В альбоме 1824 года отсутствуют проекты чрезвычайно любимых в России, получивших широчайшее распространение трехчастных храмов с расположенными по оси запад — восток колокольней, трапезной и собственно церковью.

Не представлен в альбоме и неотъемлемый от практики отечественного храмоздательства тип многоярусной столпообразной колокольни, ведущей свою родословную от колокольни Ивана Великого в Москве, пользовавшийся неизменной популярностью на протяжении всей синодальной эпохи. В альбоме помещена лишь одна разновидность колокольни, условно говоря петербургская, сравнительно невысокая, увенчанная шпилем. К такого рода сооружениям принадлежали колокольни Андреевского собора в Кронштадте (А. Д. Захаров) и в усадьбе А. А. Аракчеева Грузино. Сопоставление образцовых чертежей из альбома 1824 года с изображениями построенных церквей, помещенными в трудах по истории архитектуры, истории городов, областей и республик, позволяют довольно точно представить меру их востребованности и вкусы заказчиков, отдававших предпочтение совершенно определенным типам храмов. Весьма знаменательно, что уже в начале 1826 года, всего через несколько месяцев после прихода к власти Николая 1 и менее чем через два года после выхода в свет первого альбома, возникает необходимость в новых проектах церквей, иных, чем представленные образцовыми чертежами. Обратим внимание на дату: в середине 1820-х годов, в пору высшего подъема ампира, возникла ощутимая потребность в храмах, спроектированных в неклассическом духе, обладающих видимыми признаками конфессиональной принадлежности. В ответ на многочисленные пожелания верующих, особенно из числа простого народа, Синод обратился в Министерство внутренних дел с просьбой дополнить собрание изданных проектов еще несколькими, составленными «ПО примеру древних православных церквей»1- Просьба мотивируется тем, что в опубликованном в 1824 году альбоме «для строения каменных церквей» проекты выполнены «следуя в оных вкусу новейшей гражданской архитектуры(курсив мой. — Е. К. ). Русский стиль каменных храмов, о которых мечтают прихожане, — это стиль древних храмов, выражающих в своем облике назначение, не похожих на светские сооружения. Ему отдает явное предпочтение и только что занявший трон император, раз за разом удостаивая одобрения проекты, возрождающие наследие древнерусского храмового зодчества. Так начинается эпопея создания серий образцовых проектов «по наилучшим и преимущественно древним образцам церковной архитектуры с должным приближением к потребностям и обычаям православной церкви»3. Приведеиная формула содержится в утвержденном императором 11 февраля 1828 года всеподданнейшем докладе.

Это первый документ, зафиксировавший поворот в государственной политике в области культовой архитектуры.