Усиливавшееся противостояние большого индустриального города природной среде, с одной стороны, неизбежно влекло городских жителей к поиску утраченного контакта с природой; с другой стороны, бурная застройка пригородных дачных местностей неизбежно сокращала участки нетронутой природной среды не только в городе, но и его ближайших окрестностях. Как и в городе, в функционировавших поселках наметился отход от тесной связи с природной средой, от взаимообусловленности архитектуры и природы. Правда, законодательно и по возможности на дачных участках сохранялось большинство существовавших зеленых насаждений кроме того, в поселках чаще всего устраивали общественные парки для гуляний. И все же природный ландшафт в них уберечь было невозможно, его постепенно сменяло искусственное озеленение.

В конце XIX века на строительство, застройку, озеленение дачных поселков большое влияние начинают оказывать новые градостроительные идеи городов-садов, появившиеся в 1898 году в Англии. Их автором был теоретик градостроительства Э. Говард, попытавшийся разрешить противоречие между городом, пригородной зоной и природной средой. Основной целью проектирования городов-садов была выработка нового типа города, в котором были бы преодолены противоречия крупного капиталистического мегаполиса и возникали новые социальные условия жизни людей. Вскоре эти идеи нашли свое опосредованное воплощение и в России, причем прежде всего именно в проектах дачных поселков, которые задолго до теоретического оформления идей городов-садов уже обладали многими их чертами — местонахождение в пригородах больших городов, легкая транспортная доступность по железной дороге, фиксированные нормы плотности застройки, строительство по единому генеральному плану, существование системы общественного контроля, обязательное наличие обширных общественных парков и т. д. На рубеже веков города-сады и поселки-сады стали создаваться и в России. Среди них «Царский лес» под Ригой, «Прозоровка» Московско-Казанской железной дороги, поселок на Ходынском поле в Москве. К числу менее известных относятся поселки «Таврида» и «Фаворита» под Петербургом, поселок Никальекое под Москвой, поселок в районе Большого Фонтана под Одессой, поселок близ Самары.

Несмотря на то что поселков-садов было немного по сравнению с количеством строившихся и уже существовавших дачных поселков в России, они, по сути, стимулировали переосмысление пригородных и дачных поселений с точки зрения идей города-сада. «Формы города-сада, созданные английскими условиями, оказываются вполне применимы у нас <… >. И по внешнему виду, главным образом по застройке, — английские города-сады так близки к русским поселениям — провинциальным городкам, дачным поселкам и т. п. — что невольно и на скромной улице города-сада, и в маленьком домике жителя-рабочего, из этого «чудного, прекрасного далека’’, говоря словами Гоголя, вспоминаются далекие русские пейзажи, среди которых <…> «как точки, как значки неприметно торчат среди равнин невысокие города»», — писал П. Г. Коваленский*, подчеркивая близость новых идей к специфике традиционного русского градостроительства. Однако визуальная похожесть на западные города-сады не исчерпывала скрытого потенциала развития дачных поселений пригородной зоны. В них действительно начинали укрепляться новые формы общественной организации.

Общества благоустройства той или иной местности, создававшиеся во многих поселках в окрестностях Петербурга, Москвы и некоторых других городов, были первыми шагами на пути к тем глубоким социальным преобразованиям, которые подразумевались апологетами городов-садов. Конечно, воплощались эти идеи очень ограниченно, о чем писали и на что сетовали сами теоретики градостроительства того времени, но это и не могло быть иначе, ведь сами идеи городов-садов в начале ХХ века в определенной степени были формой социальной утопии. Осмысление теории и практики создания за рубежом городов-садов и поселков-садов оказалось важным этапом становления теории и методологии русского градостроительства. Их появление убедительно свидетельствовало, что на рубеже веков, наряду с тенденцией формирования все более урбанизированной городской среды, появились первые признаки противоположного стремления к дезурбанизации. Если в крупных городах его симптомом стало довольно активное возведение особняков со свободным расположением на озелененном участке, резко противопоставленное доходному строительству многоэтажных многоквартирных домов, в пригородах о нем свидетельствовали множившиеся поселки-сады и города-сады.

Мечты о возможности преобразования городской жизни в соответствии с новыми социальными и архитектурно-градостроительными идеями представляли собой одну из самых характерных черт русского градостроительства того времени.