Как видно из этого перечня, большинство перепланировочных поводов носило частный характер и существенно не меняло сложившуюся ранее структуру городского плана. Уплотнение застройки, появление новых градостроительно значимых общественных зданий, в редких случаях новых (чаще торговых) площадей лишь частично трансформировало отдельные фрагменты города. Более существенные изменения вносились в генеральные планы городов при расширении их территории, вызванном следующими обстоятельствами: 1. Необходимостью урегулирования планировки окраинных земель в том случае, если селитьба на них уже сложилась. 2. Отчуждением выгонных или пахотных земель в пользу города. 3. Необходимостью подчинения слободских жителей (в случае присоединения пригородной слободы к городу) правилам, распространявшимся на городских жителей. 4. Необходимостью рационального согласования планировки города в его старых границах с проектным предложением на присоединяемый участок земли.

Большая часть этих проблем была связана со своеобразием функциональных особенностей русских городов и состава их жителей. Ведущим сословием огромной аграрной державы, каковой Россия оставалась до начала ХХ века, было крестьянство, жившее не только в селах и деревнях, но и в городах. Вплоть до 1860-х годов (а во многих местах и до конца XIX века) сельское хозяйство оставалось основным занятием российских городских жителей, причем не только крестьян, но и мещан, и купцов, а в отдельных случаях и дворян. Такое положение было характерно для малых и средних городов России, но и в больших губернских центрах население зачастую владело значительными земельными угодьями за городскими границами и обрабатывало их. (Лишь во второй половине XIX века новое Городовое положение, принятое в 1870 году и дополненное затем в 1892-м, зафиксировало появление в городской жизни нового активного класса — торгово-промышленного сословия, буржуазии, все заметнее участвовавшей в благоустройстве и развитии городов Российской империи.) Это нетрудно подтвердить примерами. В Валуйках, например, в середине XIX века из пяти тысяч жителей три тысячи были крестьянами.

Купечество Воронежа в то время распахивало в разных местах губернии до 50 000 десятин земли, а «по официальным данным в 1859 году. .. под посевами саратовских мещан было показано до 15 000 десятин» и т. д.1 Даже такие промышленные губернии, как Московская или Владимирская, не составляли в этом отношении исключения из общего правила. Исследователь городского хозяйства в конце XIX века писал: «Уездные города: Звенигород, Руза, Волоколамск теперь, как и прежде, сохраняют характер земледельческий. Нынешний город Ярославской губернии Ростов населен огородниками, Таруса (Калужской губ.) хлебопашцами. Боровск (тоже Калужской губ.) занимается разведением чеснока и луку и т. д.>>2 • В свою очередь, ремесленничеством, порой весьма тонким и требующим специальных технических навыков, нередко занимались в деревнях: «В Московской губернии большая часть уездных городов и до сих пор еще едва перебивается изо дня в день, за неимением промыслов, тогда как крестьяне окружных деревень занимаются приготовлением даже таких утонченных произведений, как оптические и физические инструменты» Подобная размытость функционального отличия городской и сельской жизни в России свидетельствовала об определенной неразвитости основных городских институтов и товарно-денежных отношений в масштабах страны. Многие жители империи — и в городе, и в селе — продолжали жить по законам простейшего натурального хозяйства, то есть обеспечивали себя всеми основными продуктами питания сами.